Владельцы собственности вступают не только во властные, но и в социальные отношения как между собой, так и с несобственниками. Эти отношения институциализируются в качестве гражданского Общества. Об идеологии, науке как институте и массовом образовании, у нас здесь нет места подробно говорить. Ограничусь констатацией, что это тоже феномены сугубо буржуазной эпохи, которые с этой эпохой и уйдут — уже уходят.

Иными словами, капитализм создает целый принципиально новый ряд феноменов. Вульгарные марксисты и вульгарные либералы полагают, что капитализм — это своеволие капитала. Но это ошибочная точка зрения. Капитал существовал до капитализма. И будет существовать после капитализма. Я бы сказал, что капитализм — это сложная социальная система, институционально ограничивающая капитал (и таким образом продлевающая для него время) в его долгосрочных и целостных интересах и обеспечивающая ему экспансию (пространство). Экспансия для капитализма необходима по очень простой причине. Он сконструирован как экстенсивная система, и всегда, как только мировая норма прибыли падала, капитализм выхватывал из некапиталистической зоны кусок и превращал его в свою периферию. То есть, зону дешевой рабочей силы, зону рынков сбыта и зону, из которой черпали ресурсы. Но глобализация подвела черту под этим процессом. Больше нет некапиталистических зон, которые можно превращать в периферию капитализма.

— И что будет дальше?

— Капитализм должен был бы перейти от экстенсивного развития к интенсивному. Но проблема-то в том, что капитализм заточен под экстенсив. «Интенсивный капитализм» — это исторический нонсенс. Целый ряд институтов капиталистической системы функционируют для того, чтобы эксплуатировалось не собственное население, а внешнее. Свое население при этом выступает в качестве монолита по отношению к эксплуатируемой периферии. Это напоминает ситуацию античных полисов, где граждане сообща выступали, как коллективный рабовладелец.

И на пути к интенсификации капитализма стоят институты капиталистического общества, политико-гражданское общество, национальное государство и система массового образования.

Но если мы посмотрим, что происходит в последние 30 лет, то увидим, что разрушаются именно эти несущие конструкции капитализма. Гражданское общество скукоживается, политика превращается в комбинацию шоубизнеса и административной системы (поэтому появление таких людей, как Шварценеггер в качестве губернатора Калифорнии — вещь не случайная). И что происходит с образованием, мы тоже видим. То, что происходило у нас первые 10 лет XXI века, когда команда Фурсенко под видом реформ разрушала образование, в Соединенных Штатах успешно прошло в 70-90-е годы. Достаточно посмотреть на нынешнее школьное образование США, чтобы понять, что там этот процесс благополучно завершился. Свидетельствую как человек, который читал лекции в престижных американских университетах и у которого сын учился в американской школе. Другое дело, что в американской школе существует очень продуманная система отбора талантливых детишек среднего слоя — им помогают делать карьеру, изымают в качестве потенциальных лидеров протеста, и они попадают в число 8 %, которые обслуживают 2 % верхов (вместе -10 %). Но в любом случае образование разрушается.

— А как у нас происходит это разрушение? Что, министр получает специальный приказ разрушать?

— Не обязательно вызывать Фурсенко на заседание Бильдербергского клуба и говорить: «Ну-ка, Фурсенко, — фас!». Можно сделать значительно проще. Международный валютный фонд выделяет деньги на реформу российского образования в определенном направлении. И чтобы освоить эту морковку, сгрызть ее своими жадными зубами, чиновничество, естественно, разрушит все, что угодно. Не надо отдавать прямые приказания, можно просто бросить горсть золотых монет.

— А зачем все-таки творцам современной системы и тем людям, которые ею управляют, ее демонтировать?

— Капитализм отработал свое. Он уже не может позволить себе сохранить те институты, которые раньше обеспечивали единство капиталистического ядра по отношению к остальному миру. Поэтому их нужно демонтировать. Программным документом дедемократизации стал доклад «Кризис демократии», подготовленный еще в 1975 г. по заказу Трехсторонней комиссии С. Хантингтоном, М. Крозье и Дж. Ватануки. Сегодня Жак Аттали в открытую говорит о демонтаже капитализма и о том, что нужна глобальная распорядительная экономика. С критикой последнего 30-летия выступают Обама, Меркель и другие. На последнем Давосе председатель форума профессор Клаус Шваб сказал, что «капитализм в своем нынешнем виде уже не соответствует миру вокруг нас», и он не может решать проблемы. Они говорят обычно: «проблемы человечества», но всем этим людям на человечество плевать. Речь идет об одном проценте мирового населения, который выковывал свою власть с рубежа XVI–XVII веков, с так называемой протестантской революции и переселения венецианцев в Англию, и формировании хищного исторического субъекта, который и создавал капитализм. Они демонтируют систему, которая их больше не устраивает, и создают на ее месте совершенно другую систему.

— А что это за система?

Если феодализм — это контроль над землей, а капитализм — это контроль над овеществленным трудом — капиталом, то уже позднее капиталистическое общество демонстрирует ситуацию, когда решающую роль играет контроль над духовными факторами производства или, грубо говоря, над информационными потоками. Для этого нужно разрушить образование, то есть низвести всех на очень низкий информационный уровень. А второе — сконцентрировать реальные знания в очень узких кругах, как это было в жреческих системах Древней Индии или Древнего Египта. И то, что мы видим в последние 30 лет, — одна из составных частей неолиберальной революции. Неолиберальная революцияэто хаотизация экономических процессов. Но параллельно идет процесс хаотизации человеческого сознания. И последние 30 лет вообще можно назвать тридцатилетием хаоса. Мы видим, как управление социальной психологией происходит посредством массовой культуры. А сейчас — и управление на уровне психических процессов. Ведь что показала так называемая арабская весна? Что заинтересованные лица на Западе наконец нашли средство не пробивать, а обходить защиту, которую ставят на их пути незападные культуры: ислам, конфуцианство, индуизм.

— Что значит обходить защиту?

— Последние 20-30лет западные спецы бились над тем, как пробить эту стену. Но оказывается, ее можно обойти, воздействуя не на социальную психологию, которая завязана на культурные коды, а непосредственно на психику. Флэши смартмобы, воздействие через блогосферу — все эти приемы мы и увидели во время «арабской весны». По-видимому, контроль над психосферой будет одной из характерных черт нового посткапиталистического общества. Разумеется, если этот проект глобальной верхушки реализуется. Но что-то мне подсказывает, что далеко не все пойдет так, как они задумали. И хотя Североатлантические элиты в послевоенный период сделали все, чтобы фигуры типа Сталина и Гитлера, которые соскочили с крючка, не появились, тем не менее, процесс все равно выходит из-под контроля, и на периферии появляются люди вроде Саддама Хусейна или Каддафи.

При этом можно сказать, что на самом Западе эта проблема решена. Если мы посмотрим на три поколения послевоенных политических лидеров, то увидим, как проседает их интеллектуально-волевая планка, что каждое следующее поколение более серое, чем предыдущее.

— Вы имеете в виду публичных политиков, а не реальных…

— Да, я имею в виду публичных политиков, а не тех, кто стоит на заднем плане. Хотя и последние, похоже, переживают не лучшие времена. И, кстати, само появление этих серых людей свидетельствует о том, что система настолько хорошо саморегулируется, что даже такие люди как Картер или Обама ничего не могут изменить, они действуют в узком коридоре возможностей. Такие картонные солдатики, которых просто переставляют, и говорят, что делать. А если картонный солдатик ведет себя не так, то ему очень изящно намекают, что его может ждать. Ну, например, президент Картер (1976–1980 гг.) решил, что он должен изменить Америку. И начал говорить об этом во время предвыборной кампании в 1979 г. Ему объясняли, что делать этого не надо, но он проигнорировал «мягкие и добрые советы». И в Калифорнии, во время его поездки произошла такая история. Полиция арестовала в зале двух людей, которые, как полиция заявила, собирались на него покушаться. И были объявлены имена этих якобы покушавшихся — Раймонд Ли Харви и Освальдо Ортис. И если сложить имена, то получается Ли Харви Освальд [6] . И самое интересное, что Картер все понял. Вернувшись в свою резиденцию, он заявил, что утратил контроль над правительством, реформ проводить не будет.